Неточные совпадения
Стук ставни и завыванье ветра в трубе заставляли бледнеть и мужчин, и женщин, и детей. Никто в Крещенье не
выйдет после десяти часов вечера один за ворота; всякий в ночь
на Пасху побоится идти в конюшню, опасаясь застать там домового.
На этот
стук подходил к окну сосед и разговаривал с стариком, а иногда и
высылал ему рюмку водки с ломтем черного хлеба.
Юная особа, пленившая впервые мое сердце, каждый день ездила с сестрой и братом в маленькой таратайке
на уроки. Я отлично изучил время их проезда,
стук колес по шоссе и звякание бубенцов. К тому времени, когда им предстояло возвращаться, я, будто случайно,
выходил к своим воротам или
на мост. Когда мне удавалось увидеть розовое личико с каштановым локоном, выбивающимся из-под шляпки, уловить взгляд, поклон, благосклонную улыбку, это разливало радостное сияние
на весь мой остальной день.
Часам к десяти они ушли далеко. Лес остался синей полосой
на горизонте. Кругом была степь, и впереди слышался звон разогреваемой солнцем проволоки
на шоссе, пересекавшем пыльный шлях. Слепцы
вышли на него и повернули вправо, когда сзади послышался топот лошадей и сухой
стук кованых колес по щебню. Слепцы выстроились у края дороги. Опять зажужжало деревянное колесо по струнам, и старческий голос затянул...
Окно в Шурочкиной спальне было открыто; оно
выходило во двор и было не освещено. Со смелостью, которой он сам от себя не ожидал, Ромашов проскользнул в скрипучую калитку, подошел к стене и бросил цветы в окно. Ничто не шелохнулось в комнате. Минуты три Ромашов стоял и ждал, и биение его сердца наполняло
стуком всю улицу. Потом, съежившись, краснея от стыда, он
на цыпочках
вышел на улицу.
Едва только писарь успел
выйти на средину сцены, как послышался еще
стук: хозяйка опять переполошилась.
— Элдар, — прошептал Хаджи-Мурат, и Элдар, услыхав свое имя и, главное, голос своего мюршида, вскочил
на сильные ноги, оправляя папаху. Хаджи-Мурат надел оружие
на бурку. Элдар сделал то же. И оба молча
вышли из сакли под навес. Черноглазый мальчик подвел лошадей.
На стук копыт по убитой дороге улицы чья-то голова высунулась из двери соседней сакли, и, стуча деревянными башмаками, пробежал какой-то человек в гору к мечети.
«Неужели это правда?» — спрашивал он себя, испуганный; у него в голове сделался такой сумбур, в ушах
стук, что он поскорее сел
на кровать; посидевши минут пять, в которые он ничего не думал, а чувствовал какое-то нелепо тяжелое состояние, он
вышел в комнату; они разговаривали так дружески, так симпатично, ему показалось, что им вовсе его не нужно.
В один из холодных январских воскресных вечеров холодного 187… года к воротам завода подходил или, вернее сказать, подбегал молодой человек с интеллигентным лицом, одетый в рубище, в опорках вместо сапог, надетых
на босые ноги. Подошедший постучал в калитку большим железным кольцом, и
на стук вышел сторож, усатый солдат, с добродушно-строгим выражением чисто русского, курносого лица.
От Севильи до Гранады,
В тихом сумраке ночей,
Раздаются серенады,
Раздается
стук мечей;
Много крови, много песней
Для прелестных льется дам, —
Я же той, кто всех прелестней,
Песнь и кровь мою отдам!
От лунного света
Горит небосклон,
О,
выйди, Нисета,
Скорей
на балкон!
Они — актеры, хорошо вошедшие в свою роль житейской комедии; они делают то, чего требует роль, и не
выходят из нее, несмотря
на все беснованья, хлопанье, свист и
стук партера…
Филицата. Твои причуды-то исполнять, так всему научишься.
На все другое подозрение есть:
стук ли, собака ли залает — могут
выйти из дому, подумают, чужой. А
на кошку какое подозрение, хоть она разорвись, — мало ль их по деревьям да по крышам мяучит?
Возвратившись с поля, он со
стуком и со злобой ставил во флигеле ружье,
выходил к нам
на крылечко и садился рядом с женой. Отдышавшись, он задавал жене несколько вопросов по части хозяйства и погружался в молчание.
И поспешил скорей одеться я,
Чтоб искупить поступок непохвальный;
Держа свечу, дыханье притая,
Тихонько
вышел я из нашей спальной;
Но голова кружилася моя,
И сердца
стук мне слышался буквально,
Пока я шел чрез длинный комнат ряд,
На зеркала бояся бросить взгляд.
Майор был в отчаянии и поспешил
выслать на эстраду двух барышень: поющую, и вопиющую, которые громогласным дуэтом хотели заглушить
стук и крики. Некоторое время длилась борьба между пением и шумом, но храбрые и стойкие барышни преодолели публику — и она наконец снисходительно замолкла.
Только по необыкновенно добрым глазам, робкому, озабоченному взгляду, который она мельком бросила,
выходя из комнаты, можно было догадаться, что это была мать. Он закрыл глаза и, казалось, спал, но слышал два раза, как били часы, как покашливал за стеной отец Сисой. И еще раз входила мать и минуту робко глядела
на него. Кто-то подъехал к крыльцу, как слышно, в карете или в коляске. Вдруг
стук, хлопнула дверь: вошел в спальню келейник.
Монахи тоже заплакали и с участием стали расспрашивать, зачем он плачет, отчего лицо его так угрюмо, но он не сказал ни слова и заперся в своей келье. Семь дней сидел он у себя, ничего не ел, не пил, не играл
на органе и плакал.
На стук в его дверь и
на просьбы монахов
выйти и поделиться с ними своею печалью он отвечал глубоким молчанием.
«Вдруг, когда после громкого пения в церкви сделалось тихо, и слышались только молитвы, вполголоса произносимые священником, раздался какой-то легкий
стук за дверями, — отчего он произошел, не знаю, помню только то, что я вздрогнул и что все, находившиеся в церкви, с беспокойством оборотили глаза
на двери; никто не вошел в них, это не нарушило молчания, но оно продолжалось недолго — отворяются северные двери, из которых
выходит великий князь Николай Павлович, бледный; он подает знак к молчанию: все умолкло, оцепенев от недоумения; но вдруг все разом поняли, что императора не стало, церковь глубоко охнула.
На стук его
вышел священник и, выведав, за каким дельцем тот приехал, впустил его к себе.
Приехав
на Патриаршие пруды, Пьер отыскал дом Баздеева, в котором он давно не бывал. Он подошел к калитке. Герасим, тот самый желтый безбородый старичок, которого Пьер видел пять лет тому назад в Торжке с Иосифом Алексеевичем,
вышел на его
стук.
Снова из-за стены вырвалось черное чудовище и, сдержанное могучей властью, остановило, вздрагивая, свой стремительный бег. Находя друг
на друга и треща и скрипя тормозами, проползали вагоны и остановились с глухим
стуком. Стало тихо, и только шипел воздух,
выходя из тормозных труб.